АРТУА. ЗОЛОТО ВАЙХОВ - Страница 122

122

Наконец мне удалось исполнить мелодию, хоть и не с первого раза.

— Вот такая вот музыка. И мне очень хочется, чтобы вы мне помогли. Если дело только в этом… — я показал смычком на монеты, все еще продолжавшие лежать на барабане — то за деньгами дело не встанет. Помогите мне и я ваш вечный должник. —

Я с тревогой оглядел их уже в который раз, если они не смогут или не захотят, все пропало, мне никогда не оправдаться перед Янианной. Да и черт с тем фактом, что она императрица, но оказаться в глазах такой девушки болтуном, который не отвечает за свои слова…

— Если Вас не затруднит, пожалуйста, исполните эту музыку еще раз, — попросил капельмейстер.

Я выполнил его просьбу, и на это раз у меня получилось вполне прилично. Сейчас они слушали очень внимательно, и все по-разному. Кто-то перебирал невидимые струны, кто-то слушал, откинувшись и прикрыв глаза, а кто и вовсе напевал мелодию под нос.

Наконец, я закончил и вновь с тревогой поглядел на них. В который раз я проклинал себя за горячность, кто тянул меня за язык, станцевал бы, в конце концов, одни из тех танцев, что принято танцевать на балах. Они неплохо у меня получались, что там сложного, не нижний брейк, да и учительница у меня была прекрасная.

— Эрариа — обратился капельмейстер к худому длинноволосому юноше, безусому, но с пучком бесцветных волос на месте бороды, который и оказался хозяином скрипки, все еще находившейся в моих руках. Юноша согласно кивнул, взял у меня скрипку и заиграл.

Когда он закончил, я пораженно посмотрел на дирижера. Тот пожал плечами, всем своим видом показывая — чай, не на деревенских свадьбах играем. Эрариа сыграл блестяще и я не услышал в его исполнении ни одной ноты фальши.

— Что касается Вашей просьбы, господин….? -

— Де Койн —

— ….господин де Койн. Я думаю, мы справимся. Прекрасная музыка, хотя ничего подобного я не слышал. Мы никогда не играли такого, будет сложно, но и исполнители у меня собрались далеко не самые худшие, уверяю Вас. Тем более что это касается Ее Величества Императрицы. Не беспокойтесь, мы справимся. —

— Может быть?… — не договорив, я вновь показал на золото.

— Этого хватит. Вообще, если быть справедливым, я сам должен Вам денег за эту музыку. Но понимаете, я не один.-

Когда я уже уходил, услышал.

— Как же называется этот танец?-

— Вальс. Он называется вальсом.-

Анри, увидев мою взбудораженность, кивнул головой — проблемы?

Так же молча, движением головы, я ответил — нет.

Коллайн выглядел не лучше меня, но причины были несколько иные.

Взяв по бокалу игристого, мы присели за одним из столов, которые находились на некоторой возвышенности над общим уровнем пола и потому отсюда открывался замечательный вид.

— Знаешь, Артуа, у меня были две мечты и одна из них исполнилась. —

— Одна, как я догадался, побывать на императорском балу. А вторая? -

— Как-нибудь потом. Сейчас для этого не слишком подходящее время. —

Коллайн человек далеко не сентиментальный, но, заметь я сейчас у него слезы в глубине глаз, ничуть бы не удивился. Я и сам был немного ошарашен великолепием дворца, но все-таки мне намного проще. Воспитанный в другое время, в другой среде и не слишком признающий авторитеты, я несколько иначе воспринимал многие вещи, в отличие от того же Анри. Ну президент, ну и что, чем он отличается от остальных, будь у него три ноги или две головы, тогда да, другое дело. А так такой же человек, как и остальные, просто у него по-другому жизнь сложилась.

Самым большим шоком для японцев после поражения во Второй Мировой войне был не сам факт поражения, а то, что император публично отрекся от своего божественного происхождения и объявил себя таким же простым смертным как и все. И это было в двадцатом веке.

Мои размышления Коллайн прервал вопросом, прозвучавшим как утверждение.

— Ты куда-то надолго пропадал. —

— Я разговаривал с одним человеком. —

— И о чем же был такой длинный разговор, если не секрет? -

— Ты не поверишь Анри, но по большей части о звездах. Еще мне пришлось рассказать сказку.-

— Дай я догадаюсь сам, о чем эта сказка — о том, как с первого взгляда ты был сражен ее красотой, о том, что не мыслишь дальнейшей жизни без нее, и еще о том, что ты лучший в Империи специалист по лазанью в чужие окна. —

Эх, как ты красиво начал и так все опошлил в конце. Если бы не окна, то я признал бы в тебе дар читать чужие мысли.

— Нет, барон Анри Коллайн, сказка была самая настоящая. Но о любви, в этом ты прав.-

Тут я вспомнил Бобса и почувствовал, что стремительно краснею. От Коллайна этот факт, конечно же, не ускользнул.

— Ба, дорогой барон, так Вы, оказывается, краснеть не разучились!? Приятная неожиданность. —

— Эх, Коллайн, Коллайн. Для того чтобы ты смог попасть на бал в императорском дворце мне пришлось тащить тебя через пол-империи, много раз подвергать опасности твою жизнь, иногда кормить тем, отчего и собаки отвернутся. Еще мне пришлось заставить тебя участвовать в самоубийственной атаке. И что я в ответ слышу! Какая черная неблагодарность! Нет, чтобы сказать мне как лучшего другу — эти полыхающие щеки так идут к Вашему пылающему лицу. —

— Извините барон. И все же, какая причина заставила заполыхать Ваши щеки, что, кстати, так идет Вашему пылающему лицу? -

— Собаку испугался — пришлось нехотя признаться мне.

Я испугался, что Коллайн лопнет от смеха. Неимоверных усилий стоило ему остаться за столом.

В этот самый момент подошли фер Стянуа с несколькими офицерами, тоже довольно красные, но от выпитого вина. Граф поинтересовался причиной столь безудержного веселья, и Коллайну за три попытки удалось сообщить, что барон де Койн рассказал ему очень веселую историю. Господам офицерам тоже захотелось ее услышать, и я злорадно заявил, что барон Коллайн эту историю перескажет сразу же, как только придет в себя. Пусть выкручивается, как может, а я пошел, музыканты уже занимают свои места. Выкручиваться ему придется, надо так же хорошо знать меня как он, чтобы увидеть во всем этом смешное.

122